«День Господень» в книге пророка Амоса

«День Господень» – выражение, часто встречающееся в пророческих книгах. Понятие, знакомое всем израильтянам и понимаемое ими как светлый праздник победы, вдруг предстает у пророка Амоса в совершенно ином свете – как день скорби и тьмы. Что стало причиной перемены значения всем известного понимания «дня Господня» на противоположное? Об этом пишет игумен Арсений (Соколов).

                  __________________________________________________________________________________


Амос 5:18-20     Горе желающим дня Господня!

для чего вам этот день Господень?

он – тьма, а не свет,

то же, как если бы кто убежал от льва,

и попался бы ему навстречу медведь,

или если бы пришел домой и оперся рукой о стену,

и змея ужалила бы его.

Разве день Господень не мрак, а свет?

он – тьма, и нет в нем сияния.

                     
День Господень, Йом Яхве – очень важное выражение в пророческих книгах, и именно у Амоса мы впервые встречаемся с ним. Но пророк пользуется им как уже известным его современникам понятием, как термином, не требующим объяснения: его слушателям и читателям было ясно, о чем именно идет речь.

В современной библеистике, начиная со статьи немецкого ученого Герхарда фон-Рада[1], «день Господень» принято чаще всего объяснять как военный термин, как одно из ключевых понятий в концепции «священной войны». Представление о том, что войны Израиля ведет сам Господь – традиционно для Библии (Нав 5:13-15; 10-10-11. Втор 20:1-4. Суд 5:4-5; 7:2-7. 2Пар 14:9-12; 20:15-24 и др.). В народном представлении «день Господень» был днем победы Господа над врагами, окружающими Израиль[2], в эсхатологической перспективе – победы над всеми врагами вообще. С «днем Господним» народ связывал самые светлые ожидания. Пророк опровергает иллюзию, он как бы «переворачивает» эти наивные представления, горько иронизирует над ними[3]. Израильтяне, говорит он, не должны обольщаться, напрасно ожидая триумфа над своими врагами: «день Господень» будет для них не светлым праздником победы, но – тьмой поражения. Почему? Потому что Господь будет теперь сражаться не за Израиль, но против Своего народа, на стороне его врагов. Амос, таким образом, вкладывает в понятие «день Господень» прямо противоположный общепринятому смысл – точно так же, как и в выражение «встреча с Господом» (4:12). «Дня Господня», как и «встречи с Господом» израильтяне должны не вожделеть, а страшиться!

Так все же, «день Господень» – свет он или тьма? Это зависит от морального состояния ожидающих его. Если оно таково, каким было у израильтян эпохи Иеровоама II, то день этот – тьма, а не свет. Аргентинский библеист Орацио Симиан-Йофре[4] на основании пророческих текстов делает вывод: «День Господень является манифестацией Его активного и страшного присутствия, как во время защиты Его народа, так и во время его наказания. Только когда народ был верен, этот день разражался против врагов Его народа»[5].

Вслед за Амосом негативный смысл в выражение «день Господень» вкладывают и иудейские пророки Софония и Иоиль, для которых эта тема – центральная в их книгах. Для Софонии это «день ярости Господней» (Соф 2:2), «день гнева Господня» (Соф 2:3), когда Господь «прострет руку» на Иерусалим и на всю Иудею (Соф 1:4): «Близок великий день Господа, близок, и очень поспешает: уже слышен голос дня Господня; горько возопиет тогда и самый храбрый! День гнева день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубного и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен» (Соф 1:14-16). Для Иоиля этот день тоже тревожен и мрачен: «О, какой день! ибо день Господень близок; как опустошение от Всемогущего придет он» (Иоил 1:15); «Трубите трубою на Сионе и бейте тревогу на святой горе Моей; да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок – день тьмы и мрака, день облачный и туманный: как утренняя заря, распространяется по горам народ многочисленный и сильный, какого не бывало от века и после того не будет в роды родов» (Иоил 2:1-2)[6]. «День Господень» для этих пророков – день военной победы Нововавилонской державы над их родиной, Иудеей. Как когда-то для Амоса – день победы Ассирии над Израилем»[7].

Из послепленных пророков Захария использует слова «день Господень» для описания бедствий, грядущих на Иерусалим: «Вот наступает день Господень… День этот будет единственный, ведомый только Господу: ни день, ни ночь; лишь в вечернее время явится свет» (Зах 14:1,7). Война народов против Иерусалима (Зах 14:2) завершится тем, что Господь выступит на стороне Своего народа, для защиты Иерусалима и поразит все враждующие против него народы (Зах 14:3). Таким образом, у Захарии «день Господень» вновь приобретает положительное для Израиля значение, прямо противоположное тому, которое обнаруживается у Амоса, Софонии и Иоиля. Для Захарии этот день, хотя и ознаменован грозными бедствиями, но результат его отраден, это день окончательной, эсхатологической победы Бога над языческими народами: «И Господь будет Царем над всею землею; в тот день будет Господь един и имя Его едино» (Зах 14:9)[8]. Дальнейшее развитие темы «дня Господня» в эсхатологическом ключе мы встречаем в апокалиптических апокрифах межзаветного периода, а затем – в новозаветных книгах, прежде всего в беседе Иисуса на Елеонской горе (Мф 24. Мк 13. Ср. Лк 21). Место это вовсе не случайно – ср. Зах 14:4.

Но возможна и другая интерпретация выражения «день Господень». Эти слова могут иметь литургическое значение. В таком случае, стихи 18-20 напрямую связаны со следующими за ними стихами 21-27, где речь идет о праздниках. Можно обратить внимание также на угрозу в 8:9-10: И будет в тот день… обращу праздники ваши в сетование и все песни ваши в плач… Выражение «тот день» (ха-Йом ха-ху) синонимично выражению «день Господень» и используется в пророческих книгах намного чаще, чем последнее. Итак, если в 8:9-10 речь идет о том же самом «дне Господнем», что и в 5:18, то тогда и контекст в обоих отрывках один и тот же – культовый. Культовой интерпретации придерживаются испанцы Алонсо-Шёкель и Сикре-Диас. Они допускают, что под «днем Господним» Амос мог подразумевать некий литургической праздник, может быть, праздник Искупления (ср. Лев 16:30) или другой большой праздник (Лев 23)[9]. Праздничный контекст также можно усмотреть в Ос 9:5, Плач 2:7,22 и в Иез 7:7, и далее – текстах, в которых «день гнева Господня» и «день праздника Господня» – один и тот же день. Конечно же, эта интерпретация не противоречит основному пониманию.

И уж тем более ни одной из этих двух не устраняет еще одна интерпретация – эсхатологическая. Последняя скорее может представлять собой лишь дополнение и завершение двух первых. Эсхатологической интерпретации придерживается, в частности, итальянский библеист Альберто Соджин, согласно которому речь идет о «популярной эсхатологии», «характеризуемой надеждой на эпоху, в которую Сам Бог установит Свое господство на земле и вверит его навсегда и пред всеми народами Своему избранному народу, совершит вечное спасение, которое историческими событиями раз за разом откладывалось»[10].

В эсхатологической перспективе рассматривает выражение «день Господень» Таргум, парафразируя начало стиха так: «…горе тем, которые желают дня, которому предназначено придти в будущем от Господа». «День, которому предназначено придти от Господа» (ywy
…как если бы кто убежал от льва, и попался бы ему навстречу медведь, или если бы пришел домой и оперся рукой о стену, и змея ужалила бы его. Этими тремя образами животных, встреча с которыми для человека смертельно опасна, пророк иллюстрирует абсолютную невозможность избежать «дня Господня». Убежать от льва невозможно, но если бы даже так случилось, то это не означало бы спасения – гибель все равно настигнет неотвратимо – от медведя, от ядовитой змеи. И этой гибели Израилю не избежать (ср. 9:1).

Когда-то в Палестине, да и в других частях Ближнего Востока, обитали львы и медведи. Как в Священном Писании, так и во внебиблейских памятниках упоминания о них весьма часты. Эти хищники были самыми опасными в Святой Земле зверями. Истребили их там, по всей видимости, не так уж давно, менее одной тысячи лет тому назад[12]. Сегодня из перечисленных здесь пророком животных в дикой природе Израиля можно встретить лишь змей.

Святоотеческая экзегеза уделяет достаточно внимания объяснению этих слов Амоса. Преподобный Ефрем Сирин под «желающими дня Господня» понимает нечестивцев, открыто совершающих беззаконие и думающих, что Бог не поставит предела их делам. Это те, кто думают, что «напрасны угрозы пророков, слово не исполняется на деле»[13]. Сирийский комментатор подкрепляет свое объяснение ссылкой на слова пророка Исайи, в чьей книге сказано: «Горе тем, которые влекут на себя беззаконие вервями суетности, и грех как бы ремнями колесничными, которые говорят: пусть Он поспешит и ускорит дело Свое, чтобы мы видели, и пусть приблизится и придет в исполнение совет Святого Израилева, чтобы мы узнали» (Ис 5:18-19). Для таких самоуверенных и чувствующих себя в полной безопасности мерзавцев «день Господень» будет омрачением их праздников: «И день Господень тьма, а не свет, потому что в день сей бедствия, каких вы не ожидали, встретят вас за веселие ваших праздников»[14]. Для Ефрема обличение праздников в 5:21-27 – продолжение темы «дня Господня», представленной в 5:18-20.

День Господень для грешников будет днем суда и наказания, поэтому грешники не могут его желать и стремиться приблизить. В толковании на книгу пророка Исайи святитель Василий Великий дважды цитирует слова Амоса о «дне Господнем». Первый раз он рассматривает его в эсхатологической перспективе Страшного суда и поясняет, что этот день «будет печален и труден для обретшихся во грехах», для тех, «которые преданы делам лукавым и желают, чтобы скорее пришел день воздаяния»[15]. Второй раз он цитирует эти слова в применении не к концу мира, а к концу частной человеческой жизни: «Многие, огорчаясь обстоятельствами сей жизни, поспешают исходом и призывают к себе смерть. Им хорошо будет сказать словами Амоса…» (далее святитель приводит целиком 5:18-20)[16]. И в том, и в другом случае слова пророка служат для Василия аргументом для предостережения своих читателей-христиан, чтобы они в опрометчивости не желали ускорить приближение будущего: суда, смерти.

Блаженный Феодорит Кирский тоже видит в этих словах пророческое обличение самоуверенной наглости: «Поелику нашлись люди, воспитанные в дерзости и самоуверенности, которые оспаривали пророческие предвещания, посмеиваясь им, называя ложными глаголы Божии и требуя исполнения предречений, то Владыка называет их достойными оплакивания, как вожделевающих увидеть тьму вместо света. Желающие видеть исполнение пророчества, говорит он, ничем не отличаются от человека, который избег от нападающего льва, но после него встречает медведя, потом, со страхом укрываясь в дом свой, в смятении, волнующем душу его, неосмотрительно опирается рукою о стену, и его угрызает лютая змея. Как этот человек увидит в тот день мрак, а не луч света, так и они в день наказания преданы будут глубокой тьме»[17].

Как и Василий Великий, блаженный Иероним Стридонский использует слова пророка для предостережения. Для него тоже «день Господень» означает день Суда Божия: «Никто не сомневается в том, что все наши (христиане. – Арс.) под днем тьмы разумеют день суда… Разрушается также надежда гордых, которые, желая казаться праведными пред людьми, обыкновенно ожидают дня суда и говорят: о, если бы пришел Господь, о если бы нам можно было разрешиться и быть со Христом!.. Чрез то самое, что они желают, а не боятся дня Господня, они признаются достойными наказания, потому что нет ни одного человека без греха»[18]. Образам животных в 5:19 Иероним дает два разных истолкования: одно – применительно к истории иудеев, как пророческое указание на грядущие в вавилонском плену и после плена бедствия; второе – как аллегорическое изображение диавола. Приведем оба толкования. «Когда вы будете убегать от Навуходоносора, льва, вам попадет навстречу Ассуир[19], ко времени царствования которого относится история Есфири, или, по разрушении государства ассириян и халдеев, восстанут мидяне и персы. И когда, в царствование Кира, вы возвратитесь и, по повелению Дария, начнете строить дом Господень и всю надежду будете иметь в храме, так что найдете успокоение в нем и склоните утомленные руки на стены, тогда придет Александр, царь македонский, или Антиох, именуемый Епифаном, который остановится в храме и ужалит вас подобно змею, и не вне, в Вавилоне или Сузах, а в пределах святой земли. Это показывает, что день, которого вы желаете, есть день не света и радости, а тьмы и печали. Это мы вкратце сказали применительно к истории, чтобы не обойти вполне молчанием мнения иудеев»[20]. «Эти слова, как мне кажется, означают или различные наказания, или самого диавола, который справедливо называется и львом, и медведем, и змеею... которая в настоящем месте называется nahas, а в книге Иова левиафаном»[21].

Завершим этот небольшой эксурс в святоотеческие творения риторическим вопросом святителя Кирилла Александрийского: «Если Бог обрекает на погибель и муки, то кто спасет, кто пособит и освободит от кары?»[22].

*          *          *

[1] von Rad, G. The Origin of the Concept of Day of Jahweh. “Journal of Semitic Studies”, №4 (1959). P. 97-108. Ср.: von Rad, G. Theologie des Alten Testaments. II. München, 1964. P. 129-133. Héléwa F.J. L’origine du concept prophétique du “Jour de Yahvé”. “Ephemerides Carmeliticae”, №15 (1964). Р. 3-36. Weiss M. The Origin of the “Day of the Lord” Reconsidered. “Hebrew Union College Annual”, №37 (1966). Р. 41-45. van Leeuwen C. The prophecy of the yōm yhwh in Amos V 18-20. “Oudtestamentische Studiën”, №19 (1974). P. 113-134. Hoffmann Y. The Day of the Lord as a Concept and a Term in the Prophetic Literature. “Zeitschrift für die alttestamentliche Wissenschaft”, №93 (1981). P. 37-50.

[2] Ср. выражения «день Изрееля» (Ос 1:11) и «день Мадиама» (Ис 9:4; 10:26) – пророческие напоминания о славных в израильской истории событиях, когда божественное вмешательство спасло народ от его врагов.

[3] Вот какую интерпретацию слов пророка дает Адальберт Петер, бывший профессором ветхозаветной экзегетики в университете г. Фульда в Германии: «Насколько мы можем знать, пророк Амос был первым, кто внезапно напугал свой народ, встряхнув его ото сна. Он не только развеял надежду на лучшее будущее, но и разрушил иллюзорную самонадеянность, согласно которой Израиль, каким бы он ни был, уже будто бы готов войти в ожидаемое спасительное время… без отчета в своем этико-религиозном состоянии». (Peter A. I libri di Sofonia, Nahum e Abacuc. Roma, 1974. P. 44. Ориг.: Die Bücher Zefania, Nahum und Habakuk. Düsseldorf, 1972).

[4] В последнее время – редактор журнала «Biblica» и профессор Папского Библейского института в Риме.

[5] Simian-Yofre H. Amos: nuova versione, introduzione e commento. Milano, 2002. P. 123.

[6] Анализ использования выражения «день Господень» в кнн. пророков Софонии и Иоиля см., напр.: Simian-Yofre H. Ibid. P. 120-123. Meinhold A. Zur Rolle des Tag-JHWHs-Gedichts Joel 2,1-11 im XII-Propheten-Buch, in Graupner A. et alii. Verbindungslinien. Neukirchen-Vluyn, 2000. P. 207-223. В последней статье имеется также библиография вопроса.

[7] Как метко заметил прот. Александр Мень, «“день Ягве” не состоялся, а грянул “день Ассура”» (Светлов Э. Вестники Царства Божия. Брюссель, 1986. С. 50).

[8] Раввинская экзегеза интерпретирует Зах 14 как день прекращения идолопоклонства, как день окончательного торжества во всем мире единобожия. «День Господень» (Зах 14:1), «тот день» (Зах 14:6,13,21) для иудейских комментаторов книги пророка Захарии – «День суда над народами, который наступит в конце времен и принесет спасение сыновьям Израиля… Увидев произошедшие чудеса, народы мира осознают, что Бог управляет миром и нет силы, которая могла бы противостоять Ему… Народы мира больше не смогут отрицать всемогущество Бога и заниматься идолопоклонством» (Мешков З. (ред.). Зхарья. Ивритский текст с русским переводом и комментарием. Иерусалим-Москва, 2004. С. 192 и 197) (редактор – известный в сегодняшнем Израиле раввин Зеев Мешков –составил этот комментарий «на основе Талмуда, мидрашей, классических ранних и поздних раввинских трудов» – тит. лист).

[9] Alonso Schökel L., Sicre Diaz J.L. Profetas. Vol. II. Madrid, 1980. P. 979. Есть в современной библеистике и иное мнение, решительно отрицающее возможность такой интерпретации – например, у Эрнста Дженни: «Историко-религиозное исследование продемонстрировало: нельзя думать, что «день Яхве» носит культовый характер, как, например, предполагаемый праздник восшествия Яхве на престол» (Jenni E. Yom. In: Jenni E., Westermann C. (ed.). Diccionario teologico manual del Antiguo Testamento. Vol. I. Col. 998-999).

[10] Soggin A.J. Il profeta Amos. Brescia, 1982. P. 129. Концепцию «популярной эсхатологии» впервые в экзегетике разработал Грессманн: Gressmann H. Der Ursprung der israelitisch-jüdischen Eschatologie. Göttingen, 1905. Gressmann H. Der Messias. “Forschungen zur Religions und Literatur vom Alten und Neuen Testament”, №40. Göttingen, 1929. Из более поздних работ на эту тему см., напр.: Preuss H.D.Jahweglaube und Zukunftserwartung. “Beiträge zur Wissenschaft vom Alten und Neuen Testament”, №87 (1968). Р. 159-181.

[11] Употребляется в Таргумах Пророков и более краткая форма. Ср.: Ис 13:9. Наум 1:2).

[12] Живущая в Израиле инокиня Елена (Халфен), исследовательница древностей и замечательный экскурсовод по Святой Земле, предполагает, что последние в Палестине львы и медведи пали под копьями и мечами крестоносцев. Закованным в броню рыцарям, видимо, не терпелось показать на бедных зверях свою лихую удаль, да похвастать потом их шкурами перед дамами.

[13] Ефрем Сирин, преп. Толкование на книгу пророчества Амоса. Сергиев Посад, 1901. C. 131.

[14] Ефрем Сирин, преп. Ibid. C. 131-132.

[15] Василий Великий, свт. Толковании на пророка Исайю, IV, 2. Творения. Т. I. Санкт-Петербург, 1911. С. 312.

[16] Василий Великий, свт. Толковании на пророка Исайю, XIII, 7. Ibid. С. 416.

[17] Феодориm Кирский, блаж. Толкование на пророка Амоса. Творения. Т. IV. С. 368-369.

[18] Иероним Стридонский, блаж. Три книги толкований на пророка Амоса. Творения. Т XIII. Киев, 1896. С. 96.

[19] Артаксеркс?

[20] Иероним, блаж. Ibid. С. 95-96. Автор не приводит здесь ссылки на какой-либо иудейский источник. Письменного источника в его время вполне могло и не быть, вифлеемский отшельник мог узнать об этом толковании устно, от знакомых ему иудеев.

[21] Иероним Стридонский, блаж. Ibid. С. 97.

[22] Кирилл Александрийский, свт. Толкование на пророка Амоса. Творения. Т. 9. Москва, 1891. С. 480.

Богослов.ru